andriy_baranovskiy (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
andriy_baranovskiy) wrote2015-03-14 10:59 am
andriy_baranovskiy) wrote2015-03-14 10:59 am
Почему я не желаю смерти ничтожному ху#лу.
Originally posted by ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
archerss at Почему я не желаю смерти ничтожному ху#лу.
В последние пару дней идут пересуды о судьбе российского президента: пропал, заболел, умер, похитили инопланетяне. Мое мнение, что престарелый проститут просто слег в больничку на очередную операцию по подтягиванию бровей. Неважно. Важно, почему я не разделяю восторгов иных товарищей в связи с его возможной гуфизацией.
Биография такого превосходнейшего мерзавца ни в коем случае не должна закончиться так просто. Это было бы просто не справедливо – однажды утром проснуться и узнать, что лондонский отравитель, грозненский потрошитель, бесланский поджигатель, цхинвальский душитель и Донбасса палач взял, да и помер в своей постельке громко перданув на прощание. Видеть неискренние слезы на свиных рожах его соратников, приспущенные «аквафреши» на административных зданиях. А потом орудийный лафет, гроб, покрытый флагом, гимн, и троекратный залп гаубиц в его честь. Место в учебниках истории, Преемник, таращащий в ярости на весь цивилизованный мир мутные глаза, обещающий продолжить дело Великого (то есть спиздить то, что еще недоспизжено, взорвать то, что еще недовзорвано, убить то, что еще шевелится), и памятники на каждом повороте, словно верстовые столбы. Вы этого хотите? Я, лично нет.
Я хочу, чтобы он правил еще долго. Я хочу, чтобы неизбежный крах своей властной системы он застал лично. Чтобы с годами его тело неизбежно разрушалось от старости, а его поганая страна разрушалась параллельно ему, но не от старости, а по вине допущенных им же ошибок, просчетов, да и просто преступлений. Я хочу видеть его едва передвигающим ноги, допускающим анекдотические оговорки в написанных спичрайтерами речах. Я хочу, чтобы он стал старым чучелом, посмешищем. Чтобы он ушел из этого мира не грозным и опасным диктатором, а шамкающей развалюхой. Хочу, чтобы он терял контроль над некогда трусливой и послушной бандой соратников. Чтобы в лицо улыбались, а за спиной прыскали в кулачок. Чтобы начали делить его политическое наследие еще при его жизни. Чтобы паны не просто дрались, а усрались в драке, а у холопов не чубы, а пуканы трещали. Чтобы Москву ежедневно сотрясали выстрелы заказных убийств.Чтобы все пошло в разнос, и он это видел. Хочу, чтобы оголодавшие работнички с ОралАналЗавода устроили марш «пустых кастрюль» на Москву с лозунгами «Царь говно!», а чечленские омоновцы встретили их пулеметными очередями. И чтобы он тоже это видел. Хочу, чтобы он увидел, как его непобедимую (против пастухов и сельских водителей) армию начали разносить в пух и прах, а пленных позорно гоняли бы перед строем, показывая на весь мир. Чтобы его шахтеры и трактористы, битые и изгнанные обратно на территорию Террорашки устроили на ее юго-западной границе такую резню, что у Царева появился бы новый историко-политический аргумент в дискуссиях. Хочу, чтобы на его веку начали разваливаться с хрустом и скрипом олимпиблядские объедки, построенные впопыхах, на содержание которых уже не хватает денег. Хочу, чтобы рубль порадовал этого дипломированного экономиста и своим курсом догнал бы зимбабвийский доллар. Ну, чтобы у нас в казне стало больше рублей. Хочу, чтобы он дожил до того момента, когда дежурный офицер ФСО, вместо ежедневного: «Доброе утро, товарищ Президент» - однажды, наставив пистолет на этот трясущийся и заикающийся от страха комок копроплазмы произнес: «Ты арестован, говноед!»
Хочу, чтобы тогда от него отреклись все. «Друзья», «соратники», «родственники», собаки, песков, сурков и прочие домашние животные. Чтобы бескомпромиссный Киселев стирал его былую харизму в радиоактивный пепел в своих эфирах. Чтобы отважный (супротив пирожков и котлет) Мамонтов снял «журналистское расследование» от том, каким вором и ублюдком был всенароднолюбимый вождь. И чтобы он был жив, в сознании и знал, что его предали абсолютно ВСЕ.
И чтобы на жесткой койке в тюремной больнице (неважно где – в Гааге, Нюрнберге, Волгодонске, Киеве, Тбилиси) он медленно угасал в муках, из собеседников имея только больничную утку. Чтобы последней роскошью этого слабого и злобного сибарита осталось запоздалое прозрение того, какой же он был мразью и как феерически просрал свою жизнь. Чтобы последними его словами, произнесенными в компании комнатных мух, ползающих по его синим губам был парафраз предсмертных слов Людовика XIV: «Я слишком любил говно!».
И чтобы сообщение о его смерти не вошло в ТОП-10 новостей часа, затерявшись между результатами субботнего матча и коррупционным скандалом на Фиджи. Такой смерти он достоин.
Eugen Buchweizen
archerss at Почему я не желаю смерти ничтожному ху#лу.В последние пару дней идут пересуды о судьбе российского президента: пропал, заболел, умер, похитили инопланетяне. Мое мнение, что престарелый проститут просто слег в больничку на очередную операцию по подтягиванию бровей. Неважно. Важно, почему я не разделяю восторгов иных товарищей в связи с его возможной гуфизацией.
Биография такого превосходнейшего мерзавца ни в коем случае не должна закончиться так просто. Это было бы просто не справедливо – однажды утром проснуться и узнать, что лондонский отравитель, грозненский потрошитель, бесланский поджигатель, цхинвальский душитель и Донбасса палач взял, да и помер в своей постельке громко перданув на прощание. Видеть неискренние слезы на свиных рожах его соратников, приспущенные «аквафреши» на административных зданиях. А потом орудийный лафет, гроб, покрытый флагом, гимн, и троекратный залп гаубиц в его честь. Место в учебниках истории, Преемник, таращащий в ярости на весь цивилизованный мир мутные глаза, обещающий продолжить дело Великого (то есть спиздить то, что еще недоспизжено, взорвать то, что еще недовзорвано, убить то, что еще шевелится), и памятники на каждом повороте, словно верстовые столбы. Вы этого хотите? Я, лично нет.
Я хочу, чтобы он правил еще долго. Я хочу, чтобы неизбежный крах своей властной системы он застал лично. Чтобы с годами его тело неизбежно разрушалось от старости, а его поганая страна разрушалась параллельно ему, но не от старости, а по вине допущенных им же ошибок, просчетов, да и просто преступлений. Я хочу видеть его едва передвигающим ноги, допускающим анекдотические оговорки в написанных спичрайтерами речах. Я хочу, чтобы он стал старым чучелом, посмешищем. Чтобы он ушел из этого мира не грозным и опасным диктатором, а шамкающей развалюхой. Хочу, чтобы он терял контроль над некогда трусливой и послушной бандой соратников. Чтобы в лицо улыбались, а за спиной прыскали в кулачок. Чтобы начали делить его политическое наследие еще при его жизни. Чтобы паны не просто дрались, а усрались в драке, а у холопов не чубы, а пуканы трещали. Чтобы Москву ежедневно сотрясали выстрелы заказных убийств.Чтобы все пошло в разнос, и он это видел. Хочу, чтобы оголодавшие работнички с ОралАналЗавода устроили марш «пустых кастрюль» на Москву с лозунгами «Царь говно!», а чечленские омоновцы встретили их пулеметными очередями. И чтобы он тоже это видел. Хочу, чтобы он увидел, как его непобедимую (против пастухов и сельских водителей) армию начали разносить в пух и прах, а пленных позорно гоняли бы перед строем, показывая на весь мир. Чтобы его шахтеры и трактористы, битые и изгнанные обратно на территорию Террорашки устроили на ее юго-западной границе такую резню, что у Царева появился бы новый историко-политический аргумент в дискуссиях. Хочу, чтобы на его веку начали разваливаться с хрустом и скрипом олимпиблядские объедки, построенные впопыхах, на содержание которых уже не хватает денег. Хочу, чтобы рубль порадовал этого дипломированного экономиста и своим курсом догнал бы зимбабвийский доллар. Ну, чтобы у нас в казне стало больше рублей. Хочу, чтобы он дожил до того момента, когда дежурный офицер ФСО, вместо ежедневного: «Доброе утро, товарищ Президент» - однажды, наставив пистолет на этот трясущийся и заикающийся от страха комок копроплазмы произнес: «Ты арестован, говноед!»
Хочу, чтобы тогда от него отреклись все. «Друзья», «соратники», «родственники», собаки, песков, сурков и прочие домашние животные. Чтобы бескомпромиссный Киселев стирал его былую харизму в радиоактивный пепел в своих эфирах. Чтобы отважный (супротив пирожков и котлет) Мамонтов снял «журналистское расследование» от том, каким вором и ублюдком был всенароднолюбимый вождь. И чтобы он был жив, в сознании и знал, что его предали абсолютно ВСЕ.
И чтобы на жесткой койке в тюремной больнице (неважно где – в Гааге, Нюрнберге, Волгодонске, Киеве, Тбилиси) он медленно угасал в муках, из собеседников имея только больничную утку. Чтобы последней роскошью этого слабого и злобного сибарита осталось запоздалое прозрение того, какой же он был мразью и как феерически просрал свою жизнь. Чтобы последними его словами, произнесенными в компании комнатных мух, ползающих по его синим губам был парафраз предсмертных слов Людовика XIV: «Я слишком любил говно!».
И чтобы сообщение о его смерти не вошло в ТОП-10 новостей часа, затерявшись между результатами субботнего матча и коррупционным скандалом на Фиджи. Такой смерти он достоин.
Eugen Buchweizen